За дальней стороной механизма послышался негромкий голос:

– Стой! Кто идет?

Тирион остановился.

– Если я буду стоять слишком долго, то примерзну к месту, Джон, – сказал он, пока безмолвно скользнувший к нему белый силуэт обнюхивал его одежду. – Здравствуй, Призрак.

Джон Сноу подошел поближе. Укутанный в многочисленные слои кожи и меха, он казался этой ночью выше и тяжелее, капюшон плаща был надвинут на голову.

– Ланнистер, – проговорил он, разматывая шарф, чтобы открыть рот. – Вот уж не ожидал увидеть вас здесь. – В руках юноша держал тяжелое копье, заканчивающееся железом, оно было выше его роста. У бока в кожаных ножнах висел меч. На груди блестел окованный серебром черный боевой рог.

– Я и не собирался сюда, – признался Тирион, – но вдруг зачем-то пошел. Если я сейчас прикоснусь к Призраку, он отгрызет мне руку?

– Нет, пока я рядом, – пообещал Джон.

Тирион почесал белого волка за ухом. Красные глаза бесстрастно смотрели на него. Зверь уже сделался высоким, как его сундук… Еще год, мрачно подумал Тирион, и даже на него придется смотреть снизу вверх.

– Что ты делаешь здесь ночью? – спросил он. – Тут можно лишь отморозить свои мужские предметы…

– Меня назначили в ночную стражу, – ответил Джон. – Сир Аллисер любезно распорядился, чтобы командир дозора обращал на меня особое внимание. Должно быть, надеется, что если я прохожу здесь полночи, то усну во время утренних занятий. Пока мне удавалось разочаровывать его.

Тирион ухмыльнулся:

– А Призрак уже научился жонглировать?

– Нет, – Джон улыбнулся, – но Гренн сегодня выстоял против Халдера, и Пип теперь не так уж часто роняет меч.

– Пип?

– Его зовут Пипаром. Невысокий такой, лопоухий. Он увидел, как я работаю с Гренном, и попросил помочь. Торне даже не показал ему, как надо держать меч. – Он повернулся к северу. – Я должен охранять милю Стены. Ты пройдешься со мной?

– Если ты не будешь торопиться, – сказал Тирион.

– Командир стражи приказал ходить, чтобы кровь моя не замерзла, но не определил, как быстро я должен это делать.

Они пошли. Призрак белой тенью следовал возле Джона.

– Я уезжаю завтра, – сказал Тирион.

– Знаю. – В голосе Джона звучала странная печаль.

– Я намеревался остановиться в Винтерфелле по пути на юг. Если ты хочешь передать туда какую-нибудь весть…

– Передай Роббу, что я намереваюсь вступить в командование Ночным Дозором, чтобы он мог в покое заниматься шитьем с девчонками, и пусть Миккен перекует его меч на подковы для коней.

– Твой брат выше меня, – сказал Тирион с улыбкой. – Отказываюсь передавать такое послание, за которое меня могут убить.

– Рикон спросит, когда я приеду домой. Попытайся объяснить, где я сейчас, если сумеешь. Скажи ему, пусть пользуется всеми моими вещами, пока меня нет, ему это понравится.

Сегодня люди слишком многого хотят от меня, подумал Тирион.

– Но ты можешь все изложить в письме.

– Рикон еще не умеет читать. Но Бран… – Он внезапно остановился. – Я не знаю, что написать Брану. Помоги ему, Тирион.

– Какую помощь я могу предоставить? Я не мейстер и не могу облегчить его боль. Потом, я не знаю таких заклинаний, которые могли бы вернуть ему ноги.

– Ты помог мне, когда я нуждался в твоей помощи, – сказал Джон Сноу.

– Я ничего не дал тебе, – улыбнулся Тирион, – кроме слов.

– Тогда дай свои слова и Брану.

– Ты просишь хромого научить калеку плясать, – пошутил Тирион. – Сколь бы искренним ни было старание, результат окажется жутким. И все же я понимаю, что такое братская любовь, лорд Сноу. Я окажу Брану ту небольшую помощь, на которую способен.

– Благодарю вас, милорд Ланнистер. – Джон стянул рукавицы и протянул свою руку. – Друг мой.

Тирион обнаружил, что странным образом тронут этим жестом.

– Моя родня в основном бастарды, – сказал он с сухой улыбкой. – Но ты первый, кого я зову другом. – Зубами он стащил перчатку и пожал руку Сноу; плоть прикоснулась к плоти, рука мальчика была сильной и твердой.

Вновь надев свою перчатку, Джон повернулся и направился к низкому северному парапету. За ним Стена резко обрывалась, впереди лежали тьма и лед. Тирион последовал за ним, и бок о бок они остановились возле края мира.

Ночной Дозор не допускал, чтобы лес приближался к северной стороне Стены более чем на полмили. Чащобы железоствола, страж-дерева и дуба, прежде росшие здесь, были вырублены столетия назад, чтобы создать широкий простор, через который ни один враг не смог бы пробраться незамеченным. Тирион слышал, что вдоль всей Стены между тремя крепостями дикий лес медленно возвращается назад. Находились даже серо-зеленые страж-деревья и бледностволые чардрева, которые запускали корни в саму Стену, но благодаря потребности Черного замка в дровах лес удерживали топоры Черной Братии. Впрочем, он никогда не отступал далеко. Тирион повсюду видел его; темные деревья вторым бастионом вставали за прогалиной параллельно ледяной Стене. Не многим топорам случалось погулять в том черном лесу, куда не проникал даже лунный свет, неспособный пронзить древние переплетения корня, шипа и ветви. Там, вовне, деревья вырастали высокими, разведчики говорили, что они словно бы таили в себе зло и не любили людей. Нечего удивляться, что Ночной Дозор называет этот лес Зачарованным.

Он стоял здесь перед тьмой, не знавшей огня, под холодным, до костей пронизывающим ветром. Тирион Ланнистер ощутил, что способен поверить в россказни об Иных – о врагах, обитающих в ночи. Собственные шутки о грамкинах и снарках не казались ему теперь настолько уж забавными.

– Где-то там сейчас мой дядя, – громко сказал в темноту Джон Сноу, опершийся на копье. – В ту первую ночь, когда меня послали сюда, я все мечтал, что дядя Бенджен назад вернется ночью, а я увижу его и затрублю в рог. Но он не вернулся. Ни в эту ночь, ни во все остальные.

– Дай время, вернется, – пообещал Тирион.

Вдали на севере завыл волк. На зов ответил другой, потом третий… Призрак склонил голову набок прислушиваясь.

– Если он не вернется, – решил Джон, – мы с Призраком отправимся искать его. – Он положил руку на голову лютоволка.

– Верю тебе, – сказал Тирион. – Но кто тогда отправится искать тебя самого? – Он поежился.

Арья

Отцу на совете опять пришлось туго. Арья поняла это по его лицу, когда лорд Эддард вышел к обеду, вновь опоздав, что теперь случалось нередко. Первое блюдо, густой и сладкий тыквенный суп, уже собрались уносить, когда Старк вошел в Малый зал. Называли его так, чтобы отличить от Великого зала, где король мог пировать с тысячью гостей, но и в этой длинной палате с высоким сводчатым потолком можно было усадить сотни две людей за устроенные на козлах столы.

– Милорд, – проговорил Джори, когда отец вошел. Он поднялся на ноги, остальные последовали его примеру. Все люди были в новых плащах из плотной серой шерсти, подбитой белым атласом. Выкованная из серебра рука перехватывала у ворота шерстяные складки плащей, знаменуя их принадлежность к домашней страже королевской десницы. Старк привел с собой лишь полсотни человек, и скамьи в основном пустовали.

– Садитесь, – сказал Эддард Старк. – Вижу, вы начали без меня, и рад тому, что в этом городе есть еще люди, сохранившие рассудок. – Он дал знак продолжить трапезу. Слуги начали вносить блюда с ребрами, зажаренными под чесноком и травами.

– Во дворе ходят слухи, что у нас будет турнир, милорд, – проговорил Джори, занимая свое место. – Утверждают, что со всех сторон королевства сойдутся люди, чтобы сражением и на пиру почтить ваше назначение десницей короля.

Арья видела, что отец не очень рад предстоящему событию.

– А не говорят ли во дворе, что мне самому этот турнир совершенно не нужен?

Глаза Сансы округлились, словно два блюдца.

– Будет турнир, – выдохнула она. Санса села между септой Мордейн и Джейни Пуль, подальше от Арьи, но не настолько, чтобы отец сделал ей замечание. – А нам разрешат посетить его, отец?