– Мы? – спросил Нед.

Мизинец пожал плечами:

– Бремя власти лучше разделить с кем-нибудь еще. Уверяю вас, цена моя будет самой умеренной.

– Ваша цена велика, лорд Бейлиш, – ответил Нед ледяным голосом. – Вы предлагаете мне измену!

– Только если мы проиграем.

– Вы забыли кое о чем, – заметил Нед. – О Джоне Аррене… о Джори Касселе и об этом… – Он выложил кинжал на стол между ними. Драконья кость и валирийская сталь, грань между жизнью и смертью, между правдой и кривдой. – Они подослали человека, чтобы перерезать горло моему сыну, лорд Бейлиш.

Мизинец вздохнул:

– Увы, я забыл об этом. Прошу простить меня. На какое-то мгновение я забыл, что разговариваю со Старком. – Рот его дернулся. – Значит, будет Станнис и война?

– Выбора нет, наследник – Станнис.

– Не мне обсуждать решения лорда-протектора. Зачем я тогда потребовался вам? Безусловно, не ради мудрого совета.

– Я постараюсь по возможности забыть ваш… мудрый совет, – проговорил Нед с отвращением. – Я позвал вас, чтобы попросить о помощи, которую вы обещали Кейтилин. Настал опасный час для всех нас! Роберт назвал меня протектором, однако в глазах света Джоффри остается его сыном и наследником. У королевы есть дюжина рыцарей и сотня вооруженных людей, которые сделают то, что она прикажет… Их достаточно, чтобы справиться с остатками моей гвардии. Насколько я знаю, ее брат Джейме, возможно, уже скачет в Королевскую Гавань во главе войска Ланнистеров.

– А у вас нет армии. – Мизинец принялся играть с кинжалом на столе, медленно крутя его пальцем. – Лорд Ренли и Ланнистеры не испытывают особой любви друг к другу. Бронзовый Джон Ройс, сир Белон Свонн, сир Лорас, леди Танда, близнецы Редвины… у всех них есть свита рыцарей и наемные мечи при дворе.

– У Ренли тридцать человек в его личной гвардии, у остальных еще меньше. Этого недостаточно, даже если бы я мог быть уверен в их верности. Я должен рассчитывать на поддержку золотых плащей. Две тысячи мечей городской стражи способны защитить замок, город и королевский мир.

– Да, но что будет, если королева объявит одного короля, а десница другого, чей мир будет тогда защищать стража?

Лорд Петир резко крутнул кинжал пальцем. Оружие кружилось и кружилось, дергалось при каждом обороте. И когда наконец кинжал замер, острие его указывало на Мизинца.

– Ну что ж, вот и ответ, – сказал он улыбаясь. – Они пойдут за тем, кто заплатит больше. – Он откинулся назад и поглядел Неду прямо в лицо, в зеленых глазах светилась насмешка. – Старк, вы закованы в свою честь, словно в панцирь. Вы думаете, что она способна сохранить вам жизнь, но она только отягощает вас, мешает шевелиться. Поглядите на себя! Вы знаете, почему призвали меня сюда. Вы знаете, о чем хотите попросить меня. Вы знаете, что это нужно сделать… но это нечестно, и поэтому слова застревают в вашей гортани.

Шея Неда напряглась от напряжения. На миг он настолько разгневался, что заставил себя молчать.

Мизинец расхохотался.

– Мне бы следовало попросить вас произнести все вслух, однако это чрезмерно жестоко, поэтому не опасайтесь, мой добрый лорд. Ради той любви, которую я испытываю к Кейтилин, я отправлюсь к Яносу Слинту прямо сейчас и удостоверюсь, что городская стража поддержит вас. Хватит шести тысяч золотых: треть командиру, треть офицерам, треть людям. Мы могли бы купить их и за половину этой суммы, однако я не хочу рисковать. – С улыбкой он взял со стола кинжал и подал его Неду рукоятью вперед.

Джон

Джон завтракал яблочным пирогом и кровяной сосиской, когда Сэмвел Тарли плюхнулся возле него на скамью.

– Меня вызвали в септу, – проговорил Сэм взволнованным шепотом. – Меня снимают с обучения. Я стану братом вместе со всеми вами. Можешь ли ты в это поверить?

– Неужели?

– В самом деле. Я буду помогать мейстеру Эйемону в библиотеке и с птицами. Ему нужен человек, умеющий писать и читать.

– Ты превосходно справишься с этим делом, – улыбнулся Джон.

Сэм тревожно огляделся вокруг.

– Не пора ли идти? Я не хочу опоздать, а то вдруг передумают… – Он чуть ли не подпрыгивал, когда они пересекали заросший травой двор. День выдался теплый и солнечный. Ручейки воды стекали вниз по стене, лед сверкал и искрился.

Внутри септы огромный кристалл ловил утренний свет, струившийся в обращенное на юг окно, и радугой разливал его над алтарем. Заметив Сэма, Пип невольно открыл рот, и Жаба ткнул Гренна в ребра, но никто не посмел сказать даже слова. Септон Селладар, размахивая кадильницей, наполнял воздух благоуханием, напоминавшим Джону о крошечной септе леди Старк в Винтерфелле. На этот раз септон, похоже, был трезв.

Вместе вошли высшие офицеры: мейстер Эйемон, опирающийся на Клидаса, сир Аллисер, мрачно блеснувший холодным взором, лорд-командующий Мормонт во всем великолепии черного шерстяного дублета с посеребренными застежками из медвежьих когтей. За ними следовали старшины трех орденов: краснолицый Боуэн Марш, лорд-стюард, первый строитель Отелл Ярвик и сир Джареми Риккер, командовавший разведчиками в отсутствие Бенджена Старка.

Мормонт стал перед алтарем, радуга сверкала над его широким лысым лбом.

– Вы пришли к нам, не зная закона, – начал он. – Браконьерами, насильниками, должниками, убийцами и ворами. Вы пришли к нам детьми. Каждый из вас пришел к нам в одиночестве и цепях, не имея ни друга, ни чести. Вы пришли к нам бедными и богатыми. Некоторые из вас носят гордые имена, у других имена бастардов или нет имени вообще. Теперь это безразлично. Все ушло в прошлое. Здесь, на Стене, мы одна семья.

Вечером, когда солнце опустится и мы обратимся лицом к собирающейся ночи, вы примете свой обет. И тогда навсегда станете братьями, присягнувшими на верность Ночному Дозору. Преступления ваши будут смыты, долги прощены. Поэтому вы должны отречься от прежних привязанностей, забыть про былую вражду, прошлые обиды и симпатии. И все для вас начинается заново.

Ночной Дозор живет ради своей страны… не ради короля, не ради лорда, не ради чести своего дома, не ради золота, не ради славы, не ради женской любви. Он служит всей земле и людям ее. Дозорный не берет жены и не родит сыновей. Наша жена – долг, наша любовница – честь, а вы – единственные сыновья, которые будут у нас.

Вы заучили слова обета. Подумайте же прежде, чем произнести их. Потому что тот, кто принял черное, не может снять его. Наказание за дезертирство – смерть. – Старый Медведь помедлил мгновение и добавил: – Есть ли среди вас такие, которые хотят оставить наше общество? Если так, уходите немедленно, и никто не подумает о вас худо.

Никто не шевельнулся.

– Отлично! – проговорил Мормонт. – Вы можете принять ваши обеты вечером, перед септом Селладаром и главой вашего ордена. Есть ли среди вас поклонники старых богов?

Джон встал:

– Я, милорд.

– Я рассчитываю, что ты принесешь свой обет перед сердце-деревом, как сделал твой дядя.

– Да, милорд, – ответил Джон. Боги септы не имели к нему отношения. Кровь Первых Людей текла в жилах Старков.

Он услыхал позади себя шепот Гренна:

– Но здесь же нет богорощи, или не так? Я никогда не видел ее…

– Ты не заметишь даже стада зубров, пока их копыта не втопчут тебя в снег, – шепнул Пип.

– Да ну, что ты, – возразил Гренн. – Зубров-то я бы увидел издалека.

Мормонт сам рассеял сомнения Гренна:

– Черный замок не нуждается в богороще. За Стеной стоит Зачарованный лес, как стоял он в Рассветные Века, задолго до того, как андалы принесли Семерых из-за Узкого моря. Ты найдешь рощу чардрев в половине лиги от этого места, а в ней, быть может, и своих богов.

– Милорд. – Голос заставил Джона с удивлением оглянуться. Сэмвел Тарли поднялся на ноги. Толстяк вытирал свои потные ладони о тунику. – А можно… можно я тоже пойду? Чтобы произнести свои слова перед этим сердце-деревом.

– Разве дом Тарли хранит верность старым богам? – спросил Мормонт.

– Нет, милорд, – ответил Сэм тонким взволнованным голосом. Старшие офицеры пугали его – Джон знал об этом, – и Старый Медведь больше всех. – Я получил имя в совете Семерых в септе на Роговом Холме, как и мой отец, и как его отец, и как все Тарли за последнюю тысячу лет.